Нежная отравительница - Страница 14

Нет, все-таки, Финляндия — рай для господ. У нищего мошенника из низших слоев нет никаких шансов даже попробовать свои силы в настоящем мошенничестве: ему приходится довольствоваться случайным воровством, нанесением телесных повреждений и мелким жульничеством. Вся крупная работа достается господам, они могут сколь угодно набивать карманы денежками из государственной казны и транжирить их за границей.

Кауко своей спиной чувствовал всю тяжесть классовых различий в этой стране. Это его подавляло, лишало тяги к действиям. Ему хотелось забыться, напиться до беспамятства, выйти ночью на улицу и задушить первого попавшегося прохожего.

Какое-то время они мрачно лупили картами об стол. Затем Яри Фагерстрём снова вспомнил о Линнее Раваске и заметил:

— Собственно говоря, енту старуху неплохо бы пришить.

Пертти Лахтела горячо поддержал предложение. Каке должен, наконец, встряхнуться и отнестись к оскорблению серьезно. Дом в Хармисто легко можно было продать, а на вырученные бабки купить «Мерс». Пертти был не прочь порулить свою собственную тачку для разнообразия. А пока Линнеа жива, изба только стоит без дела в Сиунтио и гниет потихоньку.

Кауко Нююссёнен положил карты на стол. Он признался товарищам, что несколько раз серьезно думал об этом. Теперь у него, к тому же, есть завещание… но парням не стоит забывать, что за убийство светит большой срок, неважно кого ты пришил — молодого или старого, что, по мнению Каке, было несправедливо. Каке считал, что наказание за смертоубийство должно варьироваться в зависимости от количества лет, которое оставалось жить жертве. Если, например, убьешь младенца, который, поди знай, прожил бы еще лет семьдесят, то можно отсидеть десятку, а может и больше. Но если пришьешь какую-нибудь старую кошелку, то можно ограничиться штрафом: потеря для общества небольшая.

Каке стал развивать свою мысль дальше. Убийство смертельно больного человека должно было бы рассматриваться как помощь обществу, а убийство во всех отношениях здорового человека должно, разумеется, наказываться лишением свободы. К сожалению, уголовный кодекс не считает возраст и состояние здоровья жертвы смягчающим обстоятельством при убийстве. Что, в случае с Линнеей Раваской, является высочайшей несправедливостью. Каке аж расстроился от таких мыслей.

По мнению Перы, можно было не удивляться странности законов. Богатые старые буржуи их придумали, потому что боялись, что их пришьют и заберут все бабло.

Яри эти теории совершенно не интересовали. Он был человеком дела, к тому же молодым и горячим. Обыгрывая приятелей, он рассуждал так:

Пера прав, Каке, старуху надо убрать.

Правда, правда, Каке, эту Линнею стоит убрать.

Кауко Нююссёнен представил, как он стоит и смотрит на убиенную тетушку на полу избы в Хармисто. С разбитой головой? Вывернутой челюстью? Сломанной рукой? Картинка была одновременно и заманчивой, и омерзительной. Все-таки Линнеа заботилась о нем с самого детства.

Кауко Нююссёнен заметил своим корешам, что них совсем нет сердца.

— Иногда мне кажется, что я сижу среди убийц! — воскликнул он.

Приятели с удивлением посмотрели на Нююссё-нена. Затем они начали дико ржать. Прошлой осенью Яри Фагерстрём избил до смерти одного старика на Рускеасуо, а Пертти Лахтела несколько лет провел в детской исправительной колонии в Кераве за убийство с особой жестокостью.

Глава 8

Жизнь полковницы Линнеи Раваски в просторной квартире Яакко Кивистё быстро вошла в спокойную колею. В доме царил мир, впервые за долгое время Линнее не нужно было бояться неожиданных визитов банды шальных парней, как это было на хуторе в Хар-мисто. Даже шум от движения на улице Рунебергин-кату не мешал пенсионерке по ночам спать. Линнеа всю жизнь прожила в городе, и ей даже нравилось слышать сквозь сон грохот первых утренних трамваев.

Яакко Кивистё вел себя как настоящий джентльмен. Он предоставил Линнее шкаф под одежду и даже освободил полочку в ванной, чтобы она могла поставить туда косметику. Он также взял за привычку каждое утро готовить роскошный завтрак и приносить его на подносе Линнее в постель.

Обедать они предпочитали вдвоем в ресторанах, чаще всего в «Элите», популярном месте сбора людей искусства. Вместо ужина Линнеа делала бутерброды или легкую закуску, к которой они открывали бутылочку вина.

Пару дней в неделю Яакке принимал своих старых пациентов. В такие дни Линнеа надевала белый халат и встречала посетителей вместо медсестры. Вся ее работа заключалась в том, чтобы предложить им сесть и подождать, пока доктор освободится, а заодно и расспросить о всех их недомоганиях. Это у Линнеи получалось хорошо, потому что у нее самой был обширный опыт разных старческих недомоганий, и она охотно делилась им с посетителями.

Раз в неделю в квартиру приходила расторопная уборщица, пылесосила полы и вытряхивала ковры, но, несмотря на это, Линнее доставляло удовольствие протирать пыль, чистить серебро и следить за тем, чтобы в каждой комнате стояли живые цветы. Также раз в неделю она относила грязное белье в прачечную. Гладя свою одежду, она не забывала и о рубашках Яакко. Современные рубашки было легко стирать, у них не было жестких воротничков, которые надо было крахмалить, как в прежние времена. К тому же у Яакко не было мундира, а Линнеа была сыта по горло уходом за военной формой своего мужа. В этом смысле заботиться о враче было куда легче, чем об офицере, суконная одежда которого уже на следующий день воняла потом и дегтем.